Бог
(из цикла миниатюр «Самое главное». Миниатюра вторая)
Часть 1. Поиски
К Богу приходят не экскурсии с гидом, а одинокие путешественники
Владимир Набоков
Меня всегда было интересно, почему никто не может найти Бога. Собственно, меня мало интересовал искомый результат поисков. Мне всегда был интересен именно сам путь, способ отыскивания.
Автобиографический экскурс. Мне было четыре года. Я спросил:
– Пап, а Бог есть?
– Спроси у мамы, – отозвался отец, не отрываясь от газеты.
Я побежал на кухню.
– Мам, а Бог есть?
– И чего ты себе голову глупыми вопросами забиваешь, сынок? – ласково улыбнулась мама, потрепав меня по голове. – На, вот, съешь-ка лучше яблоко.
Я взял протянутое яблоко и откусил от него огромный кусок. Вопросы экзистенции Бога меня уже, конечно, не интересовали.
Кстати, яблоко – универсальный плод. Дьявол с его помощью пробудил в людях познавательную потребность, моя же мама – элиминировала.
Прервав размышления, я взял мобильник и позвонил Лере.
– Лер, привет, это я!
– Привет, Сашечка! – проворковала Валерия.
– Чем занимаешься? – спросил я, хотя, если быть откровенным, меня это мало интересовало.
– Да, ничем особенным, – ответила она. – А ты?
– Пытаюсь найти путь к Богу, – произнес я, чувствуя себя крайне глупо.
– И как успехи? – поинтересовалась Лера. В её голосе плясала ирония.
– Никак. Да и надоело уже. Хватит думать о Боге. Может, я приду к тебе и согрешу? – перешёл я к вопросу, ради которого, собственно говоря, и позвонил.
– Жду, – маняще молвила Лера и выключила телефон.
Автобиографический экскурс. Женщина, пришедшая к нам в гимназию и имя которой я уже не помню, читала нам лекцию о Боге. Она говорила об аскетах, умерщвляющих свою плоть ради того, чтобы прийти к Богу. О буддистах, которые в поисках нирваны отказывались от желаний. По её словам получалось, что ближе всего к Богу находятся мазохисты. Я поинтересовался:
– Зачем Бог наделил человека телом, если необходимо это тело истязать, чтобы узреть Его?
Женщина что-то невнятно проскрежетала об искушении.
– Мне кажется, что должен быть более приятный путь, – заявил я, усаживаясь на место.
Мне было лет тринадцать.
Одевшись, я поспешил к Лере. Странно, но чем ближе я был к её дому, тем более мне казалось, что я приближаюсь к открытию прямого пути к Богу.
В этот день грех посетил коридор, пронёсся по кухонному столу, а затем прочно закрепился на кровати родителей Леры.
– Ну что, милый? – спросила Лера. – Нашёл путь к Богу?
– Кажется, да – выдохнул я в изнеможении. – Теперь я уверен, что к Богу приходят только парами.
Если грешить плохо, то почему после этого чувствуешь себя божественно?
Часть 2. Вывод
Бог есть, но я в него не верю
Осип Брик
– Бог – всего лишь слово, – вещал с кафедры старенький преподаватель. – С помощью этого слова людей дурачили тысячелетиями, с этим словом на устах жгли учёных и убивали людей, вся вина которых состояла лишь в том, что они не верили в существование того, что под этим словом подразумевалось.
Подавив зевоту и сверившись с обложкой тетради, на которой небрежно было выведено «История и теория религии», я придал руке вертикальное положение.
– Да? – вопросил преподаватель, заметив мою поднятую длань.
– Простите, профессор, – вежливо начал я. – Но мне кажется, что наш предмет имеет всё-таки большее отношение к религии, нежели к её опровержению. Я думаю, что не стоит так уж сразу отрицать существование Бога. По-моему, Он нечто большее, нежели просто слово.
Историко-философский экскурс. Всё это я затеял, в общем-то, с единственной целью. Написание лекции настолько утомило мою руку, что я решил отомстить профессору, измотав его бессодержательным спором. Чем понятие неопределённее, тем легче по его поводу спорить. А что может быть размытее термина «Бог»? Судите сами:
«Бог – это сфера, центр которой везде, а окружность – нигде», – писал Тимей Лотрский.
«Бог есть существо бессмертное и блаженное – таково всеобщее начертание понятия о боге», – рассуждал Эпикур, помещая его в место с интересным названием «интермундия».
Если верить древнеиндийским Ведам, то Богу делать совершенно нечего, так как он считает даже моргания человека.
Ну, и последнее, что мне было известно о Боге к тому моменту, как я поднял руку, было высказывание Августина Блаженного: «Бог выше всяких определений». Итак, я надеялся, имея в своём распоряжении эти знания, оставшиеся после курса философии, тянуть время до звонка. К слову сказать, сам я в Бога не верю. Глупости какие-то.
Профессора передёрнуло.
– Что ж, молодой человек, – с ехидцей прошипел он, – может, вы знаете, где этот ваш Бог обитает? Везде? – скривив губы и усмехнувшись, закончил он.
– А что, знаю, – уверенно приступил я к спору, решив пойти с козыря. И торжественно произнёс, выделив вторую половину слова:
– В интермундии!
Старичок поперхнулся.
– Где, где? – переспросил он.
– Что вы, профессор? – удивлённо осведомился я. – Разве вам неизвестно, что такое интермундия? Ни для кого не секрет, что Эпикур там прописал Бога.
– Ну, Эпикур для меня не авторитет, – заявил преподаватель, постепенно приходя в себя. – Кого-нибудь посовременнее не знаете?
– Отчего же? – пожимая плечами, отозвался я. Взгляды сокурсников, умоляющие тянуть время как можно дольше, добавили мне сил и уверенности. – Как вы относитесь к Эйнштейну?
– Великий учёный, – почтительно провозгласил профессор, явно не ожидая подвоха.
– Так вот. Эйнштейн утверждал, что Господь Бог в кости не играет. Ergo, – ехидно подытожил я, – он верил в Его существование.
– Да, но он не располагал научными свидетельствами, доказывающими, что Бог есть. К тому же, – что-то в голосе старичка говорило о том, что он намеревается меня подловить, – никто не может дать даже точного определения, что такое Бог! Может быть, вы знаете?
– Ну, профессор, как можно, – ответил я, обращаясь к нему с интонацией снисходительного взрослого, снизошедшего что-то объяснить ребёнку. – Ещё в V веке Августин Блаженный знал, что Бог выше всяких определений.
– И всё равно, – категорично и капризно заявил старичок, – я утверждаю, что Бог – лишь слово и ничего больше. Вы можете предъявить прямые доказательства противного?
Этого сделать я, разумеется, не мог. Я замялся, не зная, что ответить, и тут раздался громозвучный глас, сотрясающий стены аудитории, причиняющий боль барабанным перепонкам и, вероятно, повергающий ниц верующих, и, очевидно, заставляющий прислушаться атеистов:
– Я есть.
– Кто? – растеряно переспросил профессор
– Бог, разумеется, – недоуменно пояснил голос, и всё стихло.
Спустя минуту, когда все более или менее пришли в себя, я произнёс, адресуя своё высказывание профессору:
– Вот видите, Бог – не только слово, но и, как минимум, хорошая акустика.
Не знаю, что бы мог возразить преподаватель, но тут раздался звонок, и через минуту аудитория опустела.
